Секреты создания ароматов с Фредериком Малем и Карлосом Бенаимом: текстовая версия

В ноябре 2015 года парфюмерный издатель Фредерик Маль, основатель бренда Editions de Parfums Frederic Malle, и знаменитый парфюмер Карлос Бенаим посетили Гарвардскую школу дизайна и приняли участие в беседе о парфюмерии. Конференция была посвящена парфюмерии как одному из видов искусства: что вдохновляет парфюмеров, как появляются идеи ароматов, как парфюмер работает с отдельными нотами и запахами.

Представляем Вашему вниманию переведённое и озвученное интервью:

А тем, кто предпочитает читать, мы предлагаем текстовую версию интервью.

Надпись на экране: Гарвардская высшая школа дизайна. Фредерик Маль из Editions de Parfums и парфюмер Карлос Бенаим. 19 ноября 2015 года.

Ведущая: Здравствуйте, всем спасибо, что пришли. Меня зовут Шанталь Блейкли, я руководитель общественных проектов в Гарвардской высшей школе дизайна. Гости сегодняшнего мероприятия — Фредерик Маль, основатель бренда Editions de Parfums Frederic Malle, и парфюмер Карлос Бенаим, они завершают осеннюю серию встреч.

Сейчас я скажу пару слов о наших гостях. По просьбе Фредерика мы не будем слушать лекцию, вместо этого мы устроим интервью, я буду задавать вопросы каждому из них. Затем я передам слово Розетте Элкин, которая также задаст некоторые вопросы, а затем и слушатели смогут задать свои вопросы.

Фредерик Маль родился в Париже. Его семья была тесно связана с миром парфюмерии и искусства, в частности, его дедушка тесно сотрудничал с Кристианом Диором и основал бренд Christian Dior, мама была арт-директором этой компании. После изучения истории искусств в Нью-йоркском университете, Фредерик работал во французском рекламном агентстве Havas International, а также в парфюмерной лаборатории компании «Рур», где его наставником был Жан Амик. После этого в 2000 году Маль основал бренд «Editions de Parfums Frederic Malle». История компании началась с бутика в Париже, вскоре модный дом расширился, открыв отделы и бутики в Нью-Йорке, Риме и Лондоне.

Отвергая принятые стандарты масс-маркета, он всегда старался вернуть парфюмерии оттенок роскоши и творчества. Он всегда старался предоставить парфюмерам неограниченные возможности, чтобы предложить покупателю что-то уникальное. Он создавал ароматы в сотрудничестве с известными парфюмерами, включая Доминика Ропьона, Жан-Клода Эллена, Мориса Руселя, Оливию Джакобетти, Пьера Бурдона, Эдмона Рудницка и Карлоса Бенаима.

Парфюмер Карлос Бенаим родился в марокканском Танжере. По собственным словам, детство он провел в тесном контакте с природой, и это сформировала его чувство прекрасного. Он изучал химию в национальном тулузском университете, а затем начал работать в нью-йоркской компании IFF, где его наставником был Эрнест Шифтан.

Именно в IFF он создал несколько ароматов, значимых для парфюмерной индустрии, в том числе «Поло» для Ralph Lauren, «Эйфория» и Eternity For Men для Кельвина Кляйна, который, кстати, был нашим гостем ранее в этом триместре; White Diamonds для Элизабет Тейлор, Fierce для Abercrombie & Fitch, Prada Amber для Prada, Flowerbomb и Spicebomb для Viktor & Rolf и многие другие. Его работы удостоились девяти наград от FiFi Awards, а также прижизненной награды от Американского общества парфюмеров. В 2013-м он получил звание ведущего парфюмера IFF, а в 2014-м был признан парфюмером года.

Современную архитектуру можно рассматривать с точки зрения проектов. А есть ли проекты в парфюмерии? Editions de Parfums Frederic Malle зачастую называют нишевым брендом. И мне бы хотелось спросить: в чем суть подобных компаний? И можно ли рассматривать подобные нишевые бренды как парфюмерные проекты?

Выбор слова «Editions» - «издание» - объединяет производство ароматов с издательством и намекает на главенство идеи. И как мне кажется, в этом смысле Editions de Parfums стоит рассматривать как проект. Парфюмерия достигла такого уровня утонченности и мастерства, что стало возможным появление очень сложных, детализированных и впечатляющих ароматов, которые можно сравнить с литературными романами. В то же время парфюмер, развиваясь в своем мастерстве, исследует целый ряд тем.

Основав модный дом Editions de Parfums, Фредерик Маль оказал влияние на всю парфюмерную индустрию и на способ производства и реализации парфюмов. Он создал систему, в которой покупатель может напрямую познакомиться с ароматами. И если это правда, то нам выпала возможность стать его читателями, научиться разбираться в парфюмерии.Что ж, думаю, мы можем начать с вашего мнения по поводу этой короткой истории.

Фредерик Маль: Я хотел сказать вот что: я не планировал создавать эту компанию как нишевой бренд. Думаю, маленькое — не всегда означает красивое. Мы начинали с малого, поскольку в самом начале компания состояла из трех человек, работавших со мной, и девяти парфюмеров. Я бы сказал, что эта идея была направлена в противовес рынку. К тому времени, к середине 1990-х, рынок полностью поменялся. Изменилась система реализации. Были вытеснены очень ламповые магазинчики, куда покупатели могли прийти и быть услышанными, где им предлагали аромат, который сам владелец магазина посчитал подходящим именно для этого человека. Так происходил контакт, он был очень личным.

И в результате этого очень личного контакта парфюмерные дома могли предлагать самые разные ароматы. Мы не берем в расчёт тренды того времени, когда у одного модного дома был аромат Flower, у другого Opium, у третьего L'Air du Temps и так далее. Примерно до середины 90-х парфюмеры пользовались огромной свободой. А затем в Европу пришли крупные компании, и по примеру Германии парфюмы стали продаваться как товар в магазине: они были расставлены в алфавитном порядке на стеллажах, и покупателя никто не обслуживал.

И парфюмерным брендам пришлось приспосабливаться и создавать ароматы, которые могли бы продаваться сами по себе. Другими словами ароматы, которые понравились бы каждому. И из-за этого многих людей, работавших в модных домах, сотрудников брендов, которые были настоящими профессионалами в парфюмерном деле, деликатно отправили на пенсию. Вместо них набрали тех, кто специализировался на отдушках для мыла, кошачьего корма и всего такого. И затем всем этим людям пришлось обратиться к Карлосу. Но при этом они не хотели поработать с ним над созданием нового интересного аромата, они обратились к Карлосу с готовым брифом и попросили его создать парфюм, который бы понравился как можно большему числу людей.

И я понял, что людям, с которыми я работал, моим друзьям-парфюмерам, это наскучило так же, как и мне. Кроме того, я осознал, что более требовательные люди теряли интерес к парфюмерии. У них был выбор, покупать те же духи, что и их бабушки и мамы, так называемую классику, очень красивую, но все же старомодную. Или же покупать все эти ароматы от знаменитостей, к которым у них не лежало сердце. И моей идеей стало создать связь между лучшими парфюмерами и самыми взыскательными покупателями. Мне очень повезло, что я не был руководителем крупного бренда, так что мне не пришлось следовать той же схеме.

И я обратился к главному парфюмеру Chanel, ввёл его в курс дела и сказал: твоя задача — снова сделать Париж столицей моды, и это было верным решением. Я просто вернул все на свои места, я не изобретал ничего нового. Я открыл парфюмерный магазин в Париже. Там продавались работы парфюмеров, а не ароматы от знаменитостей. Они были сделаны как произведения искусства, так же, как и классические ароматы. Самые известные ароматы в мире - Chanel №5, или Shalimar, создавались в атмосфере полной свободы. Они не старались следовать веяниям рынка, они не подгонялись под целевую аудиторию.

Эти люди просто создавали прекрасные парфюмы, прикладывали все усилия, чтобы сделать что-то новое и интересное. И мы всего лишь прониклись этой атмосферой, вернулись обратно к корням. То есть, парфюмеры вместе со мной разрабатывали новые ароматы для того, чтобы продавать их, подбирая парфюм лично для каждого покупателя, в нашем маленьком магазинчике на улице Гренель. Именно с этого мы и начинали. Мне бы не хотелось оставаться в рамках нишевой категории, поскольку я невероятно амбициозен.

Хорошая новость в том, что несмотря на то, что наша компания расширилась и мы продаем ароматы в больших универмагах по всему миру, люди по-прежнему ассоциируют мой бренд со свободой и творчеством. Это часть нашей ДНК, часть того, как люди нас воспринимают. Поэтому у меня нет иного выбора, кроме как продолжать заниматься творчеством. Иначе это будет выглядеть, как будто я предал себя, и из этого ничего не выйдет. Вместе с парфюмерами мы создали такую компанию, которая должна заниматься творчеством, которая замкнута на творчестве и которой я очень доволен.

Я имею в виду, идея аналогии с книгами и способ, который мы выбрали для презентации ароматов. Я назвал компанию «Editions de Parfums» - «Парфюмерное издательство». И действительно, наши коробки и наши флаконы внешне очень похожи на книги. Но я назвал компанию «Парфюмерное издательство», чтобы объяснять людям, прежде всего, свою роль. Мне не хотелось, чтобы обо мне говорили, будто я создаю ароматы. Я хотел, чтобы парфюмеры были вознаграждены за свою работу. Я говорю о том, что такие люди как Карлос годами стояли на заднем плане. Они были как литературные рабы. Люди считали, что Сен-Лоран делает все эти ароматы в своей ванной, тогда как такие мастера как Карлос годами работали над ароматами, все продумывая и рассчитывая.

Мне хотелось донести до людей, что можно работать с такими мастерами, как Карлос и быть частью процесса как издатель, выполняя функции редактора, или владельца компании, речь о таких отношениях. Еще одна причина, по которой я выбрал название «Издательство» и стал позиционировать ароматы с этой точки зрения, была в том, что я хотел... Возможно, это было несколько самонадеянно, но мне хотелось, чтобы люди поняли, что наши ароматы гораздо ближе к произведениям искусства, чем все то, что вы найдете на полках магазинов дьюти-фри.

Именно так мы и работаем. Мы создаем эти ароматы так, как будто они являются произведениями искусства. Люди часто спорят, можно ли считать парфюмы произведениями искусства, я оставлю это на ваш суд. Когда бельгийцы говорят на французском, а это звучит очень забавно, они приводят очень интересную классификацию. У них есть мажорные искусства и минорные искусства, что-то такое. То есть, есть философия, живопись, архитектура — главные виды искусства. Музыка. А еще есть в некотором роде прикладные искусства — дизайн, парфюмерия. Что-то между искусством и ремеслом, что, мне кажется, более применимо к нам, звучит более скромно.

Розетта Элкин: Вы упоминали, что ароматы En Passant и даже Angelique Sous La Pluie звучат так, как пахнет во время дождя, или же так, как пахнет сразу после дождя, это запах того, как пахнет, если какое-то время шел дождь.

Фредерик Маль: Да. Это как фотография. Это и есть тот самый эффект Пруста. Это то, что вы никогда не забудете. И еще довольно сложно, есть еще одно измерение времени — это язык. Многим людям очень сложно детально описать запах.

Карлос Бенаим: В определенном смысле эффект Пруста очень важен. Потому что парфюмеры за долгие годы, с самого детства, накапливают множество воспоминаний, которые становятся своего рода алфавитом, понимаете. В своем сознании вы выстраиваете все эти запахи, и затем, когда в лаборатории начинаете создавать аромат, вспоминаете о них. И воссоздаете те или иные моменты, определенные эмоции и моменты. Эмоции тех времен, когда вы были ребенком, ту самую атмосферу бабушкиного дома, определенную...

Фредерик Маль: Еду.

Карлос Бенаим: И еду, конечно, это все очень важно. И все это составляет вашу палитру за все время жизни.

Фредерик Маль: Например, создавая аромат En Passant, я вдохновлялся теми же детскими воспоминаниями, что и Оливия. Именно так у нас и родилась идея этого парфюма. Я учился в школе-интернате, и в том месте было очень много сирени. Огромный куст сирени. И я помню, весной была целая неделя, когда она невероятно благоухала. И сейчас мы говорим об этом. Когда вы разговариваете с парфюмером, вы можете рассказать подобную историю, и затем вы сможете обсудить химическую сторону. Но сирень — это простой ингредиент, сирень она и есть сирень. Но если речь зайдет, к примеру, о запахе дома вашей бабушки, то описать его будет гораздо сложнее, если вы не знаете парфюмерных терминов.

Карлос Бенаим: Вообще-то, сирень очень сложный ингредиент. Потому что сирень...

Фредерик Маль: Да, но в разговоре с парфюмером ты скажешь - «сирень».

Карлос Бенаим: Верно. Я понимаю, о чем ты говоришь, но с технической точки зрения ингредиентов, которые составляют запах сирени, нет в парфюмерии. Так что вам в большей степени придется выдумывать запах сирени, нежели просто воссоздавать его, понимаете. Каждый раз, когда я создаю аромат, мне приходится пытаться разобраться, из чего состоит то, с чем я имею дело. Из многих растений можно добыть экстракт. Но сирень относится к тем растениям, из которых невозможно добыть экстракт. Так что мы не можем использовать эфирное масло сирени. Поэтому приходится подключать воображение, чтобы создать запах сирени, как это сделал ты вместе с парфюмером, полностью воссоздали ее суть и запах.

Фредерик Маль: Если вы понюхаете сирень вблизи, то услышите, что она пахнет чем-то грязным. Есть в ее аромате такой неприятный акцент. Так что аромат En Passant как следует отфотошоплен.

Это весьма забавно, поскольку в нашей памяти все всегда гораздо красивее. Это как когда вы возвращаетесь в то место, где вы росли, и все кажется очень маленьким. Потому что память всегда очень приукрашивает реальность. Поэтому всегда очень интересно создавать аромат по памяти, и он в итоге окажется гораздо лучше того, что ты запомнил. Все внезапно облагораживается.

Карлос Бенаим: Когда вы создаете аромат, вам как парфюмеру как минимум придется начать с создания того, что я называю ольфакторным образом. То есть, я мысленно собираю воедино все компоненты, все оттенки чувств того, что я хочу получить. Это все ассоциации с запахом. Это может быть цвет, могут быть тактильные ощущения, это может быть... Можно описать запах любыми способами, какими хотите. И затем я приступаю к экспериментам, начинаю воплощать плоды своего воображения. Это занимает месяцы, а то и годы. Но у меня всегда в уме есть четкое понимание, мысленный образ, но он есть.

Ведущая: Простите, хочу уточнить, вы как-то записываете этот мысленный образ? Некоторые художники, творцы, сохраняют альбомы с вырезками, коробочки с вещами, которые вдохновляют на новые идеи. Даже не знаю, может, у вас есть какая-то таблица, Фредерик как-то упоминал такую в разговоре, а как насчет вас?

Карлос Бенаим: Нет, к сожалению, моя таблица представляет собой тысячи экспериментов, которые я провел, но они где-то там, в мысленном пространстве, а не собраны в каком-то конкретном месте.

Фредерик Маль: Вы создаете своего рода коллаж, создаете атмосферу. И при помощи этих картинок вы пытаетесь понять чувства и ощущения, которые они имеют в виду. И не важно, покажу я этот коллаж Карлосу или нет, он все равно будет у меня в голове. Для меня это способ не отклониться от курса во время работы. Можно, конечно, и записывать все...

Карлос Бенаим: Я могу начать с коллажа, например, но затем я про него забываю, я просто продолжаю работать.

Розетта Элкин: И это отличный момент, чтобы поговорить о том, как вам работается вместе, как вы работаете с разными творческими людьми. Также, может вы расскажете подробнее о коллаже, который стоит, например, за ароматом Jurassic Flower, звучание которого многим в этом зале уже привычно, ну или по крайней мере знакомо.

Фредерик Маль: Очень просто мы друг с другом работаем. Прежде всего, мы друзья. Так что мы болтаем. Мы в каком-то смысле гики, буквально одержимы, очень много беседуем. И во время таких разговоров рождаются идеи. Это сродни импровизации. И посредством слов появляются идеи, а дальше Карлос либо цепляется за них, либо приходит в ужас.

И это обоюдный процесс. Такие идеи могут возникать касательно новых ингредиентов. Наша работа — часть высокотехнологичного процесса, и в этом он очень похож на архитектуру. Если появится новый материал, то он вероятно очень заинтересует архитектора, а возможно даст ему представление о том, что вы строите. Это может быть новый декор, что угодно. У нас тоже есть такие новые материалы, нам нередко предлагают с ними поработать. Некоторые из них весьма интересны, другие не особо. Но они нередко дарят нам идеи. Поэтому новый ингредиент означает тысячи идей, тысячи возможностей, вариантов объединения их с чем-то еще.

Мы всегда отталкиваемся от ингредиента, не важно, новый он или нет. Мы решаем, что с чем объединить. Кроме того, мы можем скопировать его полностью или какой-то аспект. Процесс создания аромата похож на наложение слайдов, картинок друг на друга. И затем вы как будто фотошопите их. В конце концов у вас получается единое изображение. Далее, в самом начале мы выбираем для себя конкретное направление. Карлос делает несколько набросков, просто чтобы убедиться, что мы с ним говорим об одном и том же. А затем, возвращаясь к нашему разговору о времени, затем начинается... После того как мы пришли к согласию, начинается тонкая доработка парфюма. Это очень интеллектуальная работа. Я подхожу к ней очень серьезно, даже излишне серьезно по мнению Карлоса.

Карлос Бенаим: Мне показалось интересным то, что ты сказал в самом начале, о том что наша профессия во многом сродни работе архитектора. Когда вы видите дизайн в начале работы, все эти наброски, которые вам приносят, ваша работа начинается с этого, и я тоже начинаю именно с этого. С очень приблизительных набросков. Я пробую новые ингредиенты, которые мне предложили. У нас много ученых, которые их разрабатывают. Они все время создают для нас новые молекулы. Знаете, мускус, новые мускусы, новые цветочные ноты. Эти ингредиенты постоянно бросают нам вызов.

Ведь мы никогда ранее с ними не работали, порой ничего подобного даже не существовало. И вы видите, какой эффект они производят. Кроме того, у нас есть полный набор классических эфирных масел растений и цветов, древесины, все это мы получаем со всего мира, это удивительные ингредиенты, некоторые из них невероятно редкие. Например, фиалковый корень, понимаете. Это растение, которое должно провести в земле пять лет, прежде чем начнет источать аромат.

Фредерик Маль: А потом еще два года обработки.

Карлос Бенаим: Потом обработка, требуется много времени, чтобы извлечь его волшебный аромат. А потом вы порой объединяете эти прекрасные ароматы с неизвестными ингредиентами, полученными как кот в мешке из химической лаборатории. Так получаются очень интересные сочетания. Вот так все и происходит у нас.

Фредерик Маль: После того как мы определились с основным направлением, нужно воплотить его в аромате, парфюме. Шанталь упоминала человека, который всему меня научил, его зовут Жан Амик. Он всегда повторял: нужны годы, чтобы понять. Он говорил: это же запах, а не парфюм. Мне тогда было 25, и я думал: да неужели.

Затем необходимо убедиться, что парфюм может сочетаться с кожей. Нужно убедиться, что это не просто приятный запах, но что-то, что становится по-настоящему одушевленным.

Карлос Бенаим: И вызывает эмоции, вся наша работа — про эмоции. Аромат обязательно должен вызывать отклик внутри вас, иначе все это по сути бессмысленно.

Фредерик Маль: Есть и технический аспект, нужно убедиться, что аромат рассеивается, что он долго держится. Бывает, что аромат прекрасен в течение часа, а затем он исчезает, но потом вновь начинает звучать.

Карлос Бенаим: Да, мы создаем что-то, что постоянно выделяет запах с поверхности кожи, в течение нескольких часов.

Розетта Элкин: Мы говорили о разнице между звучанием парфюмов, которые мы наносим на кожу, и ароматов для воздуха. Сегодня многие из вас нанесли ароматы на кожу, но мы все их чувствуем в воздухе. Не могли бы вы рассказать об особенностях ароматизации воздуха?

Карлос Бенаим: Когда Фредерик пригласил меня сотрудничать с его компанией, я никогда до этого не работал с ароматическими свечами. Для меня это была совершенно новая область. Мне это показалось очень интересным, поскольку я создаю мужские и женские парфюмы, очень элегантные ароматы для мужчин и женщин. И внезапно мне нужно было применить свою технику, мастерство к созданию свечей. И это было...

Фредерик Маль: И я не прогадал.

Карлос Бенаим: Да, мы достигли успеха. Я воспринял это как вызов и сразу приступил к работе.

Фредерик Маль: Мы вместе учились, мы понятия не имели как это делается. Я никогда в жизни не делал свечи.

Карлос Бенаим: Результат получился очень интересным, это была совершенно новая область. Мы старались не просто сделать ароматизатор для воздуха, сейчас есть много продуктов для ароматизации воздуха. Мы старались сделать что-то совершенно иного уровня, гораздо более прекрасное, элегантное. Кроме того, у нас был общий друг-ученый, мы плотно сотрудничаем с учеными. И этот друг открыл новую технику, так называемый метод работы с живыми цветами, речь о докторе Мукхерджи. Суть его открытия была в том, что во время изучения растения и его запаха, когда оно живое — куст или цветок — оно имеет совершенно другой запах, чем когда вы его срезали.

Он положил начало целой серии исследований живых растений. Мы невероятно восхищаемся этим человеком, мы оба были с ним знакомы, я ежедневно общался с ним. Эта технология развивалась, и однажды я сказал: у нас много общего, почему бы нам не применить эту технологию к тем цветам, которые нам интересны. Фредерика это заинтересовало, мы начали с розы сорта Ругоза, растения, которое он очень любит. Мне также интересно было поработать с магнолией. В итоге мы начали использовать эту технологию, а также наше воображение.

Фредерик Маль: Мы переосмыслили все материалы, которые были созданы. Получившиеся ингредиенты невероятно искусно повторяли звучание цветов и были очень качественными, но нам пришлось адаптировать их для использования при изготовлении свечей и довольно объемного ароматизатора воздуха с пульверизатором, который мы называем «парфюмерным пистолетом». По сути, нам удалось создать аромат для дома с очень чистым, натуральным природным запахом. Также мы создали аромат для дома Cafe Society с полностью абстрактным запахом. Это была своего рода импровизация. Он похож на парфюм, но для помещения.

Карлос Бенаим: Позже мы также решили взять ноту магнолии, которую мы создали для свечей и переосмыслить ее для использования на коже, чтобы создать аромат, который смогут носить женщины или мужчины. Нам хотелось добиться того же эффекта, чувственности. Всегда хочется придать какой-то чувственный оттенок аромату, не просто воспроизвести запах цветка, а найти взаимосвязь с эмоциями человека. Это можно сделать при помощи разных ингредиентов — определенных видов мускуса, древесины, древесного мха. Ингредиентов, которые подчеркивают звучание цветка, делают его своего рода «очеловеченным». Это был еще один интересный эксперимент.

Фредерик Маль: Половину аромата составляет та самая связь между кожей и магнолией. Сложность была в том, что магнолия сама по себе на удивление прозрачна. Поэтому каждый раз нужно добавлять какой-то ингредиент, который зазвучал бы сквозь магнолию, и вам это удалось.

Карлос Бенаим: Вы так удивленно посмотрели, когда он сказал слово «прозрачная». Но на самом деле здесь все как в живописи. Есть прозрачные краски, а есть непрозрачные. Так же и в ароматах: есть ингредиенты, которые придают прозрачность, и ингредиенты, которые непрозрачны. Этот цветок довольно прозрачен. И если вы добавите в него каплю чего-то темного, оно сразу станет ярким, поскольку окажется в самом центре. Мы говорим на языке, который схож с языком художников.

Мужской голос: В каком случае вы отказываетесь от проекта? Потому что, как мне кажется, запах очень субъективен. Вам он может понравиться, а другим нет.

Фредерик Маль: Нет-нет. Все зависит только от нас. Это именно то, что отличает мою компанию от многих других. Все решаем мы. Последнее слово за нами. Не сотрудники в офисе, не групповые испытания, нет. Только мы. Не должно быть много поваров на одной кухне. Моя работа заключается в том, чтобы взаимодействовать с парфюмерами, работать с ними. С некоторыми я слышу все запахи, с другими же почти ничего не чувствую. Мне в некотором смысле приходится приспосабливаться к ним, вот так. Но это никого не касается. Я имею в виду, что нам не важно, нравится это людям или нет. Мы уверены, что мы достаточно хорошие парфюмеры. Извините, если это звучит самоуверенно. И мы достаточно хорошо разбираемся в своем деле, чтобы распознать что-то очень хорошее.

Отвечу на ваш вопрос с точки зрения процесса, как все происходит. Мы все обсуждаем, Карлос записывает формулу, формула отправляется в лабораторию. Она представляет собой таблицу с названиями ингредиентов и дозировкой. У Карлоса в лаборатории два сотрудника взвешивают и смешивают ингредиенты, присылают нам образец. Мы слушаем запах, сортируем результаты. Как правило я... Я работаю именно так, не знаю, как делают остальные. Мы вместе анализируем результаты, какие-то из них нам нравятся больше остальных. Их я забираю с собой. Спустя несколько дней, когда они уже более мацерированные, я снова слушаю их запах, изучаю их. Затем делаю выборку. И после этого пробую образцы на своей коже.Затем снова, если у меня есть сомнения — а они у меня есть практически всегда — я беру один образец, который мне кажется лучшим, и наношу его на кого-то из моих близких. Не для того, чтобы этот человек сказал, нравится ему аромат или нет, а выяснить, как он рассеивается, как он работает. Кроме того, когда вы слушаете запахи с некоторого расстояния, вы гораздо лучше понимаете его суть. Это как если бы вы стояли чуть поодаль от здания, которое строите.

Карлос Бенаим: Мне также нравится распылять аромат в воздухе, в комнате, затем заходить в эту комнату и чувствовать аромат в целом, не просто верхние, средние или базовые ноты. Когда вы наносите парфюм на кожу, вы слышите его поуровнево, в зависимости от времени раскрытия. А если аромат распылить в комнате и зайти в эту комнату, получается эффект, как будто вы ударили им об стену: можете услышать полную картину. Так можно очень быстро получить представление об аромате в целом. Вы можете ничего не знать о его пирамиде, для этого нужно нанести аромат на кожу, немного поносить его. И чтобы понять, женский он или мужской, нужно походить с ним.

Конечно, когда вы примеряете аромат на себе, то сможете хорошо в нем разобраться, но гораздо лучше услышать его на ком-то другом. Вокруг этого человека образуется аура, и если вы почувствуете эту ауру, то сможете понять, что именно вам нравится в этом аромате.

Фредерик Маль: А после того, как вы все выяснили, мы продолжаем работу, пока не закончим. Кроме того, в наши времена этот бизнес очень регламентирован. Поэтому нам приходится очень строго следить за законностью того, что мы делаем. Дело в том, что существуют ингредиенты, использование которых попадает под ограничения. Некоторые из них запрещены, поэтому мы их не используем. Мы сами регулируем и контролируем свой бизнес. Бизнес в некотором смысле опережает закон. И в целом Европа и Азия отслеживают то, что мы регулируем, и прописывает это в законе. Поэтому мы очень внимательно следим за тем, чтобы состав парфюмов был абсолютно законным.

Кроме того, у самого аромата есть особенности. Поэтому вы должны убедиться... Вы тестируете ароматы в течение трех месяцев, чтобы убедиться, что они не станут коричневыми, не пожелтеют, не приобретут еще какой-то цвет. Ведь может произойти все что угодно.

Карлос Бенаим: Многие люди хотят, чтобы ароматы были розового цвета, а это настоящий ночной кошмар для парфюмера. Поскольку все наши ингредиенты... Многие из них натуральные, например, экстракт бергамота из Италии, сицилийского лимона, роз из Турции, и все они имеют свой цвет. Экстракт розы оранжевый. И все ингредиенты необходимо пропустить через целый ряд процессов молекулярной дистилляции, чтобы устранить этот цвет. Мы умеем создавать целый ряд ингредиентов, не имеющих цвета. Это возможно благодаря нашим технологиям, доступных на Юге Франции. В Грассе есть компания «Лаборатория Моник Реми», которая занимается этим.

Используя молекулярную дистилляцию мы можем влиять на цвет. Все достаточно сложно. Кажется, что парфюмерная индустрия проста, но она включает в себя множество сложных процессов.

Фредерик Маль: Нельзя упускать из внимания и фактор совместимости. Необходимо убедиться, что аромат совместим с пластиком, из которого сделан колпачок и все остальное. Химические аспекты есть во всем, так что даже если аромат закончен, то вам предстоит еще много работы.

Карлос Бенаим: Был у меня один случай с одним известным брендом в 80-х, не буду называть его. Я создал аромат для этого бренда, его флакон был сделан в виде ручной гранаты. Очень красивый ярко-красный флакон. Сам парфюм состоял из множества натуральных ингредиентов. Но они забыли провести тесты, о которых мы говорили. Аромат выставили на продажу в универмагах сети «Блумингдейлс». И когда вы открывали флакон, сочетание резиновой окантовки и парфюма, который вступал очаровательными нотами лаванды, было ужасным. Это была просто катастрофа. Вот чего они добились, не сделав все тесты, которые делаем мы.

Мужской голос: Мой вопрос о разнице в использовании натуральных ингредиентов, цветов, невероятно сложных сочетаний разных компонентов и синтетических соединений.

Карлос Бенаим: Вообще, много лет назад мы использовали больше натуральных ингредиентов. Если вы посмотрите на старые формулы, например аромата Chypre Coty, во всех этих формулах использовалось огромное количество натуральных эфирных масел и спиртовых экстрактов. Все эти натуральные экстракты стали невероятно дорогими, поскольку все натуральное стоит невероятно дорого. Приведу пример, турецкая роза, с которой мы работаем, из которой выделяем эфирное масло, запросто может стоить 10-15 тысяч долларов за килограмм.

Много лепестков. Так что единственный способ создавать ароматы — это комбинировать натуральные и синтетические ингредиенты. Порой именно синтетические ингредиенты придают аромату современное звучание, совершенно иное настроение. Есть множество сортов роз, которые можно использовать в парфюмах. И если добавить к ним что-то еще, например, запах моря или горного воздуха, то вы создадите совершенно новый аромат. Вот так мы и работаем с разными сочетаниями.

Фредерик Маль: Мне кажется, дело не только в деньгах. Когда вы...

Карлос Бенаим: Изначально дело было именно в этом.

Фредерик Маль: Если посмотреть на все эти старые ароматы, я имею в виде те, которые были до Франсуа Коти, который изобрел современную парфюмерию, или до аромата Guerlain Jicky, появившегося в 1889-м. В то время развитие химии сделало буквально скачок вперед, и при создании ароматов стали активно использовать химические ингредиенты. Все старинные ароматы, такие как «Мария Антуанетта» и прочие, за исключением одеколонов, не сохранились, поскольку были не так уж хороши. Хотя у нас есть рецептура. Я рассказываю все это, поскольку, на мой взгляд, когда вы работаете с большим количеством натуральных ингредиентов, это намного сложнее.

Кроме того, существует множество химических компонентов, которые мы называем идентичными натуральным. Такие компоненты являются в некотором смысле составными частями натуральных ингредиентов. Более того, натуральные ингредиенты в довершение ко всему вовсе не пахнут как в природе. Это одно из больших заблуждений людей. Они пахнут, как приготовленные из природных компонентов. Это можно сравнить с клубничным вареньем. Это не клубника. Оно не пахнет прекрасной спелой ягодой.

Женский голос: Здравствуйте, у меня такой вопрос: вы говорили о том, что верхние ноты быстро выветриваются.

Фредерик Маль: Да.

Женский голос: И вы говорили об ароматах, которые продаются в супермаркетах. Мне кажется бесспорным, что верхние ноты в таких ароматах — своего рода приманка, которая заставляет вас купить флакон.

Фредерик Маль: Да. И так было испокон веков, не так ли?

Женский голос: Так как вы относитесь к нестойким топ-нотам? Каков ваш подход к нестойким верхним нотам, или просто к верхним нотам?

Фредерик Маль: По-моему, весь мой бизнес — это приманка. Не считайте меня мудрее, чем я есть. По-моему, одно из главных отличий между старыми ароматами и современной парфюмерией... Люди говорят о трендах, но мне кажется, что дело не в трендах. В одно и то же время выпускаются разные ароматы. Разница в том, что они гораздо больше зависят от технологий. Мы тратим гораздо больше времени на детали. Поэтому ароматы хороши на всех уровнях. Действительно, в былые времена у людей было больше времени, и они меньше полагались на технологии.А сегодня мы живем в цифровом мире, поэтому заметным становится каждый крохотный недостаток. Мы от всего ожидаем совершенства. Это касается и макияжа, который вы делаете с утра, уборки в квартире, все должно быть идеально.

Карлос Бенаим: Мы стали более требовательны.

Фредерик Маль: Так что, когда мы работаем над верхними нотами, Карлос не даст соврать, ему пришлось как следует потрудиться над магнолией, чтобы она отлично звучала до самого конца. Так что - и вы наверное спрашивали именно об этом — разница между этими ароматами из супермаркетов и тем, что создаем мы, в том, что у нас нет никаких ограничений ни во времени, ни в финансах. И поэтому мы концентрируемся только на аромате. Возможно, у меня мания величия, но мы стараемся делать парфюмы, которые завтра станут классикой. Такова наша цель.

Карлос Бенаим: Но важны и верхние ноты, и базовые. Нужны и те, и те. Это как когда вы знакомитесь с каким-то человеком, вы получаете первое впечатление. И конечно, очень важно хорошо себя зарекомендовать. Это первое впечатление является ключевым, иначе вы ему не перезвоните.

Мужской голос: Когда я зашел в ваш бутик в Париже в 2001-м, я подумал...

Фредерик Маль: Давненько.

Мужской голос: Да. Я подумал, что вы добавили ноту жевательной резинки в аромат Cologne Bigarade, насколько я помню. Это было написано на одной из этикеток. Аромат должен был воспроизводить запах парижского метро, насколько я понял, что-то такое. По-моему, я читал об этом в какой-то статье. Я не прав?

Фредерик Маль: Нет-нет. Только не этот аромат. Жевательная резинка это... Во Франции есть жевательная резинка, которая пахнет клубникой, она называется «Малабар». Забавно, ее запах действительно можно услышать в аромате Cologne Indelebile, но он был выпущен в этом году.

Мужской голос: Понятно.

Фредерик Маль: А с ароматом Bigarade связана другая история. Это достаточно узнаваемый аромат, забавно, что его создание стало результатом моего разговора с Жан-Клодом Эллена. Мы оба по разным причинам безмерно восхищались работами Эдмона Рудницка. А моя мама даже создала аромат совместно с мистером Рудницка, который называется Eau Savage. Он просто великолепный, и он очень важен для меня, я буквально вырос с ним...

Карлос Бенаим: Мой любимый аромат уже долгое время.

Фредерик Маль: Разговор касался — и это относится к вашему вопросу в некоторой степени — как бы мы поступили, если бы создавали Eau Savage сегодня? Парфюм, который пахнет совсем не так, как Eau Savage, но при этом узнаваемый, который производил бы такое же впечатление. Так появился Bigarade. Но в аромате Eau Savage есть некоторая строгость, Рудницка был серьезным человеком, никакой жевательной резинки, скажу я вам.

Женский голос: Мой вопрос тоже касается летучих верхних нот. Мне интересно, правда ли, что все цветочные и растительные ноты всегда бывают верхними, а более землистые — всегда становятся нотами сердца. Также хочу спросить, бывает ли такое, что вы нарушаете эту пирамиду, меняя местами цветочные и землистые ноты?

Карлос Бенаим: Все зависит от пропорций. Порой у вас есть такие глубокие ноты, как пачули, например. Это трава, но она обладает очень насыщенным и стойким звучанием. И если добавить много пачулей, их звучание поднимется до верхних нот, и вы услышите их. Так что все зависит от того, в каком количестве вы используете такие ингредиенты как пачули. В зависимости от этого они будут раскрываться в базе или подниматься вплоть до верхних нот. В большинстве случаев за первое впечатление отвечают цитрусовые, зеленые ноты и некоторые легкие цветочные ноты. И, как вы и сказали, древесина и мускус используются в базе.

Но мы создали очень мощные мускусы, если добавить их слишком много, то они будут звучать начиная с верхних нот. Также мы создали древесные ноты, которые также могут быть слышны во вступлении аромата, если их добавить достаточное количество.

Фредерик Маль: Но наоборот сделать не получится. Вы не сможете...

Карлос Бенаим: Да, не получится добавить легких нот в базу. Вы можете добиться определенной свежести в базе аромата, но это не будут ноты бергамота или лимона. Еще есть некоторые синтетические ингредиенты, которые очень стойкие и могут сохранить свое звучание вплоть до базовых нот. Их звучание во вступлении парфюма будет неприятным, но они сохранят стойкость до базы, если захотите. Существует очень много возможностей с точки зрения строения аромата.

Женский голос: Вопрос к вам обоим, джентльмены, ответьте каждый, пожалуйста. Кроме ваших авторских ароматов или портфолио, назовите топ-три аромата для женщин и для мужчин всех времен. Или может быть есть аромат, о котором вы бы сказали: жаль, что не я его создал.

Фредерик Маль: О, таких полно. Не один, и даже не три. Я озвучу названия. Если вспомнить такие ароматы как... У Guerlain есть много совершенно великолепных парфюмов, таких как Shalimar, Mitsouko или Jicky, или даже менее известный Nahema. Также есть множество современных ароматов, которые не менее интересны. Dolce and Gabbana Light Blue мне кажется очень значимым ароматом сейчас. Наши улицы пахли бы совсем по-другому, если бы не было Dolce and Gabbana Light Blue или также Cool Water. Это могут быть и ароматы сегмента масс-маркет.

Фредерик Маль: У Serge Lutens есть парфюм Feminite du Bois, я хотел бы быть его автором. Он бы идеально вписался в мою коллекцию. Понимаете, таких много...

Карлос Бенаим: У меня тоже слишком много таких ароматов, чтобы перечислять их. Среди них, во-первых, дюжины моего авторства, которые я тоже мог бы выделить, и я даже не могу сказать, который из них мне нравится больше всего. Каждый из них — это часть истории, моей истории. Над некоторыми из них я работал год или два, будучи полностью вовлеченным, поэтому я чувствую особую привязанность ко многим из них. А что касается других ароматов, что есть в продаже, то мне кажется, все они... Понимаете, моя мама носила Mitsouko, моя бабушка носила Shalimar. Я люблю все эти запахи от Guerlain.

Возможно это связано с моими воспоминаниями, возможно нет, я не знаю. Все эти классические парфюмы стали классическими не просто так. Каждый из них — великолепное произведение искусства. Вы можете любить или не людить те или иные ноты, это вкусовщина. Но мне нравятся многие из них.

Фредерик Маль: Мы говорили об аромате Cabochard, есть также Fracas, есть ароматы Жермен Селье. Мы можем продолжать.

Карлос Бенаим: Это можно сравнить с походом в музей, где вы восхищаетесь творениями многих известных людей. Конечно, у вас будут какие-то любимые работы, определенные виды искусства, которые вам нравятся больше. Но среди классики вам в том или ином смысле нравится все, понимаете.

Фредерик Маль: Кроме того, есть ароматы, к которым всегда возвращаешься, правда? Когда работаешь... Такие парфюмы как L'Air du Temps, например.

Карлос Бенаим: Да, превосходный. Это великолепный аромат.

Розетта Элкин: Мне кажется, это прекрасно, как вы заимствуете идеи в прошлом и при этом смотрите в будущее. Я уже упоминала это, аромат Lipstick Rose, но не закончила историю о нем. Когда я впервые надела его, то подумала: ни за что! Этот парфюм не для меня. Вероятно, это были те самые ноты, которые должны были оказаться приманкой, но все получилось наоборот. Но потом... Должна признаться, позднее он очаровал меня, он напомнил мне о многом. Я могу надеть этот аромат и путешествовать с ним во времени, скажем так. Он напоминает мне о конкретном моменте моей жизни, о котором я не вспоминала долгое время.

Розетта Элкин: Новые ароматы обладают способностью пробуждать прошлое. Мне кажется, «Портрет Леди» такой же. Он просто... Я даже не нахожу слов, чтобы описать его, но он возвращает нас в прошлое и вместе с тем ведет в будущее.

Фредерик Маль: Он современный, и в этом его магия.

Розетта Элкин: Именно.

Фредерик Маль: Когда мы выпускали его, я не думал, что в нем будет так много из прошлого.

Розетта Элкин: А это так? Мне так не кажется.

Фредерик Маль: Нет, я имею в виду... Это один из тех ароматов, которые очень близки мне. Не думаю, что он взял многое из прошлого, мне кажется, он довольно современный. Не знаю, а вы как думаете?

Карлос Бенаим: Да, безусловно.

Фредерик Маль: Но в нем есть некоторые элементы былых времен, вот эта великолепная элегантность. Но при этом он актуален и сегодня. И это часть нашей работы.

Ведущая: Я бы хотела добавить, когда я впервые услышала «Портрет леди», он мне совсем не понравился. Но затем...

Фредерик Маль: И снова эти верхние ноты...

Ведущая: Он просто... Наверное, он показался мне очень величественным, подавляющим. Но потом я примерила его снова, может быть года через три, и он показался мне прозрачным. Я восприняла его совершенно иначе. Может быть это и есть ответ на вопрос о будущем. Возможно будущее — это новый взгляд на то, что уже есть, будь то новый аромат или же новое ощущение от уже знакомого парфюма. Что же, я думаю, пора закругляться. Это был прекрасный разговор. Спасибо большое.

Фредерик Маль и Карлос Бенаим: Спасибо.